Ну чтож.
Сейчас будут эмоции.
Прошёл день и я немножко утрясла всё это в своей голове.
Только как и вчера не знаю.
С чего начать.
Может быть с того, что благодаря фан-клубу Бруно Пеллетье весь огромный Олимпийский узнал о флэш-мобе, и на время песни Lune зал стал похож на звёздное небо из-за тысячи светящихся мобильных. Так, что уходя, Пеллетье прижимал руку к груди.
Или с того, что Жюли Зенатти пела месяце на 8-ом беременности где-то. Но пела всё, до конца, до последней строчки и финального выхода.
А может быть неожиданно с того, как в самом конце цветочная волна хлынула к сцене, и даже сами артисты не ожидали того, что им придётся по несколько раз возвращаться. Просто потому что физически невозможно унести все эти бесконечные цветы, пакеты с подарками, коробки...
Но всё это детали и подробности.
Очень жаль, что нельзя передать те чувства...
Когда не просто понимаешь, что все поют вживую, под живую музыку оркестра, а когда становится очевидно, что все они поют во много раз лучше, чем может передать любая запись. И голос каждого сильнее и необычнее, чем казалось много лет назад, заслушивая до дыр магнитофонные плёнки.
Да, когда на сцену выходила Элен Сегара, я слышала, как кто-то рядом насмешливо фыркал: "ей почти 40, а Эсмеральде должно быть 16"... Но через пару минут все уже молчали. Потому что.
Только такой мягкий, обволакивающий будто бархатный туман голос Элен может принадлежать Эсмеральде. Такой, что когда она протягивает в зал ладонь и пропевает "так написано на линиях моей руки", эти слова проникают куда-то внутрь и остаются.
Точно также как у Фролло может быть только такой: как ледяная вода к коже, обжигающе холодный голос Даниэля Лавуа.
Или срывающийся в сумасшедшее, отчаянно дикое веселье голос Люка Мервиля.
И, конечно, Бруно Пеллетье. Я почти не могла представить, что услышу, как он будет петь. Как всё внутри замирает перед ошеломляюще красивой как высокая волна нотой, которая срывается вниз с неожиданной, обрушивающей все эмоции силой.
Так можно говорить про каждого... Голоса удивительные, каждый не просто особенный, он неповторимый, подходящий к музыке настолько идеально, что не остаётся слов.
Разве что сказать: спасибо Ричарду Коччанте и Люку Пламондону. Хотя нет, за гениальность не благодарят. Ей можно только молча аплодировать.
"Жить, чтобы изменить историю"