Границы

[black--rabbit]

Ну вот, медлительная я сделала второй маленький фик.
Tomonishi, лови
Волнуюсь, понравится или нет.
Очень уж необычное видео: само по себе вроде бы нейтральное по настрою, но песня печальная, так что... Я наверное больше старалась уловить слова и музыку. Надеюсь, попала в стиль.
Да, это чуть-чуть АУ, ибо некоторые факты искажены.

恋なんてしないほうが　幸せな気がした
Мне казалось, чтобы быть счастливым, лучше не позволять себе таких глупостей, как влюблённость

Последняя песня о любви - Ямашита Томохиса

Здесь душно. Ямашита хмурится и отворачивается. Он стоит в самой тени. Но здесь всё равно невыносимо душно.
До начала остаётся 5 минут. 5 минут чтобы... переродиться. Наверное, Томохиса не очень верит в реинкарнацию и прочее, но ему прямо сейчас нужно стать другим собой.
И именно сейчас, когда так нужна концентрация, когда так важно.... Мимо проходит Джин, небрежно задевая Томо плечом, осыпая дождём плохо наклеенных блёсток и обдавая запахом дорогих сигарет пополам с терпким шлейфом дешёвых женских духов. Он не извиняется, только оборачивается и лениво улыбается, тут же равнодушно отводя взгляд.
Это злит.
Сейчас Томохисе предстоит сделать несколько шагов и начать играть в сияющую безупречность. Он сосредоточен, закрывает глаза, глубоко вдыхает через открытый рот и...
Шум толпы обволакивает, кидает в знакомый безумный сияющий мир. Томо привычно машет первым рядам, посылает воздушный поцелуй галёрке, бросает куда-то в ждущую темноту картонку со своей подписью. Это такое привычное сумасшествие многотысячного зала. В котором он один на один с толпой.
Хотя нет. Сегодня снова не один.
Ямашита поворачивает голову. Джин идёт прямо к нему. И смотрит только на Ямашиту, не обращая внимания на протянутые руки, возбуждённые выкрики, сотни учив со своим именем. Это игра, но Томохиса всё равно вздрагивает от по-кошачьи вкрадчивой улыбки и голоса. Джин уже так близко, что можно заметить чуть смазанную линию подводки у самой кромки ресниц. Аканиши кладёт голову на плечо Ямашиты, всё также как кот настойчиво требуя ласки. И можно только поддаться, только ответить усмешкой на улыбку, только провести кончиками пальцев по щеке. Чтобы тут же повернуться к толпе и выкрикнуть что-то наполовину подбадривающее, наполовину благодарное. Что -то бессмысленное. Как поведение Джина.
***
В гримёрке так много людей, что кажется, они вытесняют воздух. Но Аканиши на это плевать. Он слишком возбуждён, слишком хочет курить и слишком нетерпелив.
И Ямашита как всегда невовремя, со своим серьёзным взглядом и с двумя бумажными стаканчиками кофе. Совсем не того, который хочется.
Но Джин берёт, делает глоток, морщится и ставит рядом с собой:
- Слушай, ну сегодня те иностранки у сцены меня чуть не порвали на сувениры...
Ямашита невозмутим:
- А зачем ты вообще к ним полез со своим "I love you"?
Джин пожимает плечами. Как тут объяснишь? И нужно ли вообще объяснять? Это концерт, наверное, что-то вроде другого мира, и поступить по-другому в этом мире невозможно.
Аканиши делает ещё один глоток слишком крепкого кофе и, снова поморщившись, отдаёт Томохисе:
- Не могу такой пить.
Он не прощается. Просто встаёт и уходит.
А Ямашита некоторое время смотрит на пар, всё ещё поднимающийся над недопитым кофе. И тихо говорит самому себе:
- Вот и поговорили.
Их разговоры - всегда - выхваченные из середины. Фразы, с обрывками смысла, чаще всего заполненные усталостью после концерта или передачи.
И это тоже злит Томохису.
***
Очередное шоу.
Джин сидит так близко, что их колени постоянно соприкасаются. В какой-то момент Аканиши надоедает монотонный диалог ведущего, он ставит локоть на ногу Пи и наклоняется вперёд, задумчиво опираясь подбородком на ладонь. В непосредственности этого жеста так много того самого "баканишества", что Томохиса невольно чуть улыбается. Он никогда не позволяет нарушать границы своего личного пространства, он всегда держит дистанцию. Но это Джин, и с этим фактом ничего невозможно поделать.
Будто услышав его мысли, Джин оборачивается, позволяя появиться на губах лукавой улыбке.
- Эй, я что, твой парень? - привычно ворчит Томохиса. Но не делает ни малейшей попытки отодвинуться.
- Ага, my boyfriend, - Аканиши также привычно и уверенно коверкает английские слова, глядя на удивление серьёзно.
Странно, но Томохиса не хочет перевести тему или прекратить обсуждать глупости. Он просто не понимает, почему сейчас? Почему именно сейчас? Если быть честным, он главным образом не понимает, что творится в этой крашеной голове.
Поэтому только неопределённо хмыкает и переводит взгляд на ведущего.
***
Нью-Йорк. Ямашита ловит на себе любопытные взгляды и поправляет тёмные очки. Но взгляды всё равно липнут к телу, замирают на его губах, опускаются по шее, оставляя неприятное ощущение.
Томохиса ловит такси. Он помнит адрес. Как всегда. Как всегда он повторяет про себя стандартное "я здесь по делам, решил заехать навестить". И это почти правда. Глядя в окно, Ямашита рассеянно думает, что самоуговор - великая вещь.
Только через 5 минут приходит смс. И Ямашита хмурится, когда слишком поспешно тянется к телефону. Так не должно быть.
"Я в клуб. Встречаемся в 5 на 96 St".
Приходится напрячься, чтобы понять, что последнее - название станции метро.
Это всё - слишком спонтанно, слишком на бегу, слишком непохоже на упорядоченную жизнь Томохисы.
Когда Джин приезжает, со своим стандартным 25-минутным опозданием, он уже слегка пьян, слегка на что-то обижен и как-то совершенно, особенно привлекателен.
Это Ямашита решает уже в баре, осторожно пробуя второй коктейль.
Сегодня, здесь, слишком шумно, слишком людно, слишком поздно, но... Он должен поговорить с Аканиши.
Может быть увести его с танцпола, может просто потянуться к нему с другой стороны стола, может прижать его к стене и сказать всё.
Как получится. Неважно как. Главное сделать это.
Внезапно Аканиши сам, будто в ответ на мысли Ямашиты, материализуется перед ним. Взлохмаченные волосы падают на глаза, он тяжело дышит и довольно, совершенно сумасшедше улыбается.
- Хочу побыть с Пи-чаном, - тон неожиданно капризный, почти женский. Такой часто бывает, когда Джин хватит лишку. Ямашита помнит это.
Поэтому молча берёт Аканиши под локоть и ведёт на улицу.
Здесь не холодно, просто пусто и тихо.
И Джин тут же заполняет тишину собой. Он говорит о чём-то бессмысленном, смеётся собственным шуткам, то и дело касаясь руки Ямашиты своими озябшими пальцами.
И сейчас, в этом осеннем нью-йоркском воздухе наверное можно почувствовать границу.
Но.
Ямашита сжимает пальцы Джина и говорит только:
- Грейся.
И потом, сидя в полупустой полночной электричке по пути к отелю, Томохиса сосредоточенно и молча разглядывает свою ладонь. Пытаясь понять, почему.