Непоправимо падка на вишни с джином в обществе чеширских котов
-Хушуфшувышашанее, да?
От такого заявления Джина Каме чуть не выронил карту.
Потом улыбнулся и спокойно поинтересовался:
-Это на каком языке сейчас было?
-Тьфу ты, - Джин вытащил изо рта чупа-чупс и потянулся к сумке, умудрившись каким-то непостижимым образом запихнуть его внутрь, одновременно не выпуская из рук руль.
Выпрямившись, он пояснил:
-В смысле, хорошо, что мы выехали заранее, да? Ну, вообще-то мог бы и догадаться, что я говорю, - обиженно добавил он.
Каме поднял бровь:
-Каким же образом, интересно?
-По губам, - нагло заявил Аканиши.
Казуя ухмыльнулся и не поленился перегнуться через сиденье, чтобы легонько пихнуть Джина в бок.
-Эй, кто тебе разрешил пихать штурмана?
Каменаши рассмеялся:
-Ты не штурман, а рулевой, тогда уж.... Карта-то у меня.
-Сейчас исправим. Всё равно дорогу знаю я, а не ты.
Джин ловко вытащил лист с картой из рук Каменаши. Впрочем, это было нетрудно, учитывая, что изрядно измотанный и невыспавшийся Казуя вряд ли был способен на какое-либо сопротивление.
Аканиши бросил небрежный взгляд на отвоёванный трофей.
-Ха, да тут всё до до смешного просто. Таааак, вот тут точно налево, а тут прямо...
***
Через минуту....
-А может быть и направо...
-Нет, всё-таки прямо, это я помню. Так, а потом...
Джин окончательно погрузился в созерцание карты.
***
Сорок минут.
Каме ещё раз сверился с часами.
Да, вот уже ровно 40 минут Джин не прекращал ворчать.
Ворчал Аканиши вдохновенно и шумно, заполняя всё вокруг деятельной энергичностью и сердитым недовольством. Да так, что Каме всё те же 40 минут не мог сосредоточиться на собственных мыслях. Джин легко занимал всё пространство, которое только могло стать его. Просто потому что иначе он бы не был Джином.
И всё же постепенно внимание усталого Каме рассеялось. Закрыв глаза, он грустно покачал головой и попытался представить себя в другом месте. Где-нибудь далеко, там, где можно спокойно поваляться на солнышке в гордом одиночестве. Не помогло.
Каме страдальчески вздохнул и прислушался к Джину:
-Нет, ну вот ты можешь мне сказать, какой идиот придумал эти дурацкие карты? - бушевал Джин, - На них же вообще ничего не понятно! Они сами-то в курсе??? Одни закорючки и точки. Ну ты посмотри!
Джин обернулся к Каменаши и обвинительно ткнул пальцем в самую середину карты.
-Вот что это?
Каме тут же занервничал:
-Эй, ты машину у нас ведёшь, не забывай.
Джин пренебрежительно хмыкнул, но к рулю вернулся.
Последнее, впрочем, не помешало ему сердито продолжить:
-И что это за страна такая, в которой ни хрена не работает???? А? Ни мой телефон, ни GPS... Как они вообще тут живут?
Каме нахмурился:
-Страна - Америка, а про телефон ты мог бы и знать, Аканиши.
Джин бросил быстрый взгляд на Каме. То, что его назвали просто по фамилии, явно не предвещало ничего хорошего.
Но остановиться Джин не мог. Ему просто нужно было продолжать говорить и продолжать не замечать мрачнеющего Казую.
-Конечно, знаю. Знаю, что у них всегда фиг знает что творится. Нормальный человек тут разве разберётся?
Каме устало покачал головой:
-Ну, нормальный американец может быть, но мы-то здесь не живём.
Джин незамедлительно обиделся:
-Эй, чем я по-твоему хуже американца?
Казуя отвернулся к окну, чувствуя, что достучаться до непоколебимо уверенного в своей непогрешимости Джина ему будет непросто.
И всё же сказал:
-Слушай, перестань изображать из себя оскорблённую невинность, сам ведь виноват...
Аканиши немедленно сделал большие удивлённые глаза:
-Да в чём я виноват-то? Хватит меня ругать, обидно, между прочим.
Каменаши серьёзно посмотрел на Джина. Может быть его уловки и могли провести кого-то другого: менеджера, танцоров, да остальных ребят в группе, в конце-концов, но явно не Каменаши. Казуя знал, что если он сейчас просто замнёт этот разговор, то в следующий раз Аканиши Джин поступит точно также.
Поэтому Каме повернулся и всё также предельно спокойно сказал:
-Тебе и должно быть обидно. Только обижаться нужно на свой эгоизм и безответственность.
Джин поправил прядь волос:
-Ну, это просто совсем непредсказуемое место, понимаешь? И вообще, тут все путаются. Вот сколько ездил сюда, вечно мы терялись. Никогда не угадаешь ни дороги, ни расписания.
Ничего не изменилось ни в словах, ни в настроении. Почти ничего. Только в голосе Аканиши добавилось беспечности. И волосы он поправил каким-то нервным резким движением.
На такие мелочи можно было бы не обращать внимания. Только Каме всегда обращал. Автоматически.
Джин смотрел прямо перед собой, чтобы не видеть, как на дне прищуренных карих глаз разгорается раздражение. Джин не хотел и не видел. Но чувствовал.
Поэтому во внезапной тишине особенно ясно и чётко прозвучали слова Каме:
-Аканиши, расписание и дорогу и не угадывают. Их нужно знать. Причём заранее, - из голоса Казуи исчезли мягкость и его обычная чуть отстранённая теплота. Зато появилось усталое раздражение.
-Да ты сам сказал, что знаешь этот путь как свои пять пальцев, а если бы даже не знал, то, цитирую, к Вегасу-то дорогу нам покажет каждый ребёнок, - Казуя сложил руки на груди, - может и покажет, только есть одна загвоздка: в пустыне детей нет.
Джин чуть повернул к Каме голову и закусил губу. Впервые за долгое время у него не нашлось что ответить. Слова просто исчезли: так, будто Аканиши внезапно позабыл японский язык.
Впрочем, даже если бы они нашлись... Фразы и предложения не могли помочь. Внезапно это стало ясно Джину с пугающей отчётливостью, и у него по спине невольно побежали мурашки. Такого с ним не случалось. Именно из-за той старательности, с которой Аканиши только что привычно нагромождал многочисленные доводы, эта словесная махина теперь стеной возвышалась между пассажирским и водительским креслом.
"А ведь всегда помогало", - с тоской подумал Джин. - "Почему с Каме вечно не так? Почему он единственный, кто не поддаётся? Именно он?"
Удручённый вид Джина ещё больше распалил возмущение Каме: "Неужели он думает, что я поддамся на его жалкие потуги изобразить всеми обделённого бедолагу?! Да за кого он меня принимает?" Казуя продолжил:
-И ещё. Меня действительно бесит то, что ты считаешь нормальным и достаточным вот так ни с того ни с сего заявлять: вы как хотите, а мы с Каме приедем на машине на 2 дня раньше. И это без моего согласия! С какой это радости Аканиши-сан решил, что если едет он, то еду и я? Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда потащил. И с чего это ты думал, что мне понравится эта поездка и твоё назойливое общество?
С каждой фразой Каме распалялся всё больше. Многочисленные "ты" и "я" звучали хлёстко и сердито, будто пощёчины. К концу монолога в голосе звенели только холодная злость и уже не прикрытое ничем желание уколоть побольнее.
Казуя так разошёлся, он даже не заметил, что достиг своего. Уколол. И побольнее. Джин молчал, сосредоточенно рассматривая пустую дорогу перед собой. Рассматривая так, будто малейший поворот головы вправо грозит ему неминуемой дорожной аварией.
"А ведь я никогда не жалею о своих словах, - с неожиданной беспомощностью подумал Каме, - Я просто не говорю ничего такого, о чём можно жалеть. Точнее, не говорил. Почему с Джином всё не так? И почему именно эти мои глупые бездумные слова так важны?"
Джин молчал. Да, ему действительно хотелось, и ещё как хотелось, хорошенько встряхнуть Казую за плечи и потребовать, чтобы тот немедленно взял свои слова обратно. Чтобы признался, что всё это неправда. Ведь это была неправда, да? Это не могла быть правда. Но Джин знал Каме слишком хорошо, чтобы сейчас не чувствовать тупую ноющую боль. Он знал, что Каме никогда не жалеет о своих словах.
А рядом с ним сейчас сидел какой-то странно чужой, незнакомый Каме.
И этот Каме мучительно искал предложение, фразу или хотя бы слово, которое могло хотя бы чем-то заполнить пыльную и душную тишину машины.
Но не находил.
А потом Джин немного глухим, немного ломким голосом сказал:
-Мне нужно закурить.
Механическими движениями Аканиши остановил машину, вышел из неё и, прислонившись к задней дверце, потянул из кармана сигареты и зажигалку.
Несколько мгновений Каме сидел неподвижно, изучая в зеркале своё отражение.
Да, это была правда: он действительно знал, как можно ранить Джина, пробиться сквозь стену невозмутимой самоуверенности. Наверное, даже только он один знал. И всегда считал, что именно поэтому Аканиши очень повезло. Ведь уязвимую сторону Джина надёжно охраняет, его, Каменашевская, практически фирменная рассудительность и спокойная сдержанность.
"Только куда они делись?" мрачно подумал Каме.
Впрочем он тут же себя одёрнул: "В конце-концов, Джин уже не маленький, пора бы ему быть ответственней".
Взгляд Казуи упал на приборную доску.
Через пару мгновений он уже вылезал из машины.
-У нас заканчивается бензин, - сказал Каме и пристально посмотрел на Джина.
Аканиши поднял голову, глубоко вдохнул воздух, будто давно ждал этого, а потом торопливо заговорил:
-Мне нужно сказать тебе кое-что. Я не должен был тебя сюда тащить. Я.... Прости. Дурак. Кучу времени мучил тебя бредом, а сказать хотел всего одно. Не хочу, чтобы так получалось. И да, - Джин почесал затылок отчаянным быстрым жестом, - ты прав, тебе нужно было ехать со всеми. С чего я решил, что эта поездка будет весёлой....
Не закончив фразу, Джин неловко замолчал.
Каме стоял напротив, всё ещё в упор наблюдая, как Джин, опуская ресницы, нервно перебрасывает между пальцев так и не зажжённую сигарету.
Он не ожидал этого.
Прислушавшись к себе, Каменаши с удивлением обнаружил, что раздражение и злость исчезли безвозвратно, уступая место растерянности.
Казуя никогда не отличался подобными странными настроенческими перепадами, однако же последнее время они явно перестали быть редкостью. И Каме знал, что причина их сейчас мрачно комкает сигарету прямо перед его носом.
Да, на Джина невозможно было не сердиться, точно также, как на него невозможно было сердиться долго.
Однако главная сложность ситуации была вовсе не в отсутствии бензина, карты или адекватного ответа на вопрос, куда же они всё-таки едут. А в нескольких злых предложениях некоего дурака по имени Каменаши Казуя, который так и не научился контролировать свои мысли.
Со вздохом Каме признался сам себе, что его вина теперь совершенно равнозначна вине Джина.
Он подошёл на шаг ближе к всё также беспомощно молчащему Аканиши и задумчиво спокойно произнёс:
-Ну что ж, наконец-то ты всё осознал. Я очень этому рад.
Джин поднял глаза на Каме, настороженно стараясь понять, что тот имеет в виду.
-Но поделать я с тобой совершенно ничего не смогу. Не заставлять же светило японского шоу-бизнеса тащить меня до Лас-Вегаса на своих знаменитых закорках.
Тень улыбки тронула губы Джина, но всё та же потерянность притаилась в глазах. И он отвернулся.
-Какой же ты бака, - устало вздохнул Каме, - неужели ты всегда все мои слова будешь воспринимать настолько всерьёз.
И Каме быстро и обвиняюще уткнулся носом Аканиши прямо в ключицы.
От этого неожиданного жеста Джин вздрогнул.
Горячее дыхание Казуи защекотало кожу и окончательно вывело Аканиши из состояния странного отстранённого равнодушия.
Вздохнув, Джин обиженно подумал, что Казуя за столько лет мог бы и выучить, что именно ему действительно не нравится.
И тут он почувствовал, как Каме, словно прочитав мысли, улыбнулся, выдохнув ему в шею тёплый воздух.
Джин, будто в ответ, тоже легко улыбнулся и прижал Казую к себе крепче.
-Может быть я и бака, но зато моё назойливое общество всегда будет тебе нравиться, - самоуверенно заявил он.
Каме тихонько покачал головой, так аккуратно, чтобы Джину было всё также удобно обнимать его, улыбнулся ещё шире и ответил:
-Пожалуй. И всё же понятия не имею, за что только я тебя так люблю
От такого заявления Джина Каме чуть не выронил карту.
Потом улыбнулся и спокойно поинтересовался:
-Это на каком языке сейчас было?
-Тьфу ты, - Джин вытащил изо рта чупа-чупс и потянулся к сумке, умудрившись каким-то непостижимым образом запихнуть его внутрь, одновременно не выпуская из рук руль.
Выпрямившись, он пояснил:
-В смысле, хорошо, что мы выехали заранее, да? Ну, вообще-то мог бы и догадаться, что я говорю, - обиженно добавил он.
Каме поднял бровь:
-Каким же образом, интересно?
-По губам, - нагло заявил Аканиши.
Казуя ухмыльнулся и не поленился перегнуться через сиденье, чтобы легонько пихнуть Джина в бок.
-Эй, кто тебе разрешил пихать штурмана?
Каменаши рассмеялся:
-Ты не штурман, а рулевой, тогда уж.... Карта-то у меня.
-Сейчас исправим. Всё равно дорогу знаю я, а не ты.
Джин ловко вытащил лист с картой из рук Каменаши. Впрочем, это было нетрудно, учитывая, что изрядно измотанный и невыспавшийся Казуя вряд ли был способен на какое-либо сопротивление.
Аканиши бросил небрежный взгляд на отвоёванный трофей.
-Ха, да тут всё до до смешного просто. Таааак, вот тут точно налево, а тут прямо...
***
Через минуту....
-А может быть и направо...
-Нет, всё-таки прямо, это я помню. Так, а потом...
Джин окончательно погрузился в созерцание карты.
***
Сорок минут.
Каме ещё раз сверился с часами.
Да, вот уже ровно 40 минут Джин не прекращал ворчать.
Ворчал Аканиши вдохновенно и шумно, заполняя всё вокруг деятельной энергичностью и сердитым недовольством. Да так, что Каме всё те же 40 минут не мог сосредоточиться на собственных мыслях. Джин легко занимал всё пространство, которое только могло стать его. Просто потому что иначе он бы не был Джином.
И всё же постепенно внимание усталого Каме рассеялось. Закрыв глаза, он грустно покачал головой и попытался представить себя в другом месте. Где-нибудь далеко, там, где можно спокойно поваляться на солнышке в гордом одиночестве. Не помогло.
Каме страдальчески вздохнул и прислушался к Джину:
-Нет, ну вот ты можешь мне сказать, какой идиот придумал эти дурацкие карты? - бушевал Джин, - На них же вообще ничего не понятно! Они сами-то в курсе??? Одни закорючки и точки. Ну ты посмотри!
Джин обернулся к Каменаши и обвинительно ткнул пальцем в самую середину карты.
-Вот что это?
Каме тут же занервничал:
-Эй, ты машину у нас ведёшь, не забывай.
Джин пренебрежительно хмыкнул, но к рулю вернулся.
Последнее, впрочем, не помешало ему сердито продолжить:
-И что это за страна такая, в которой ни хрена не работает???? А? Ни мой телефон, ни GPS... Как они вообще тут живут?
Каме нахмурился:
-Страна - Америка, а про телефон ты мог бы и знать, Аканиши.
Джин бросил быстрый взгляд на Каме. То, что его назвали просто по фамилии, явно не предвещало ничего хорошего.
Но остановиться Джин не мог. Ему просто нужно было продолжать говорить и продолжать не замечать мрачнеющего Казую.
-Конечно, знаю. Знаю, что у них всегда фиг знает что творится. Нормальный человек тут разве разберётся?
Каме устало покачал головой:
-Ну, нормальный американец может быть, но мы-то здесь не живём.
Джин незамедлительно обиделся:
-Эй, чем я по-твоему хуже американца?
Казуя отвернулся к окну, чувствуя, что достучаться до непоколебимо уверенного в своей непогрешимости Джина ему будет непросто.
И всё же сказал:
-Слушай, перестань изображать из себя оскорблённую невинность, сам ведь виноват...
Аканиши немедленно сделал большие удивлённые глаза:
-Да в чём я виноват-то? Хватит меня ругать, обидно, между прочим.
Каменаши серьёзно посмотрел на Джина. Может быть его уловки и могли провести кого-то другого: менеджера, танцоров, да остальных ребят в группе, в конце-концов, но явно не Каменаши. Казуя знал, что если он сейчас просто замнёт этот разговор, то в следующий раз Аканиши Джин поступит точно также.
Поэтому Каме повернулся и всё также предельно спокойно сказал:
-Тебе и должно быть обидно. Только обижаться нужно на свой эгоизм и безответственность.
Джин поправил прядь волос:
-Ну, это просто совсем непредсказуемое место, понимаешь? И вообще, тут все путаются. Вот сколько ездил сюда, вечно мы терялись. Никогда не угадаешь ни дороги, ни расписания.
Ничего не изменилось ни в словах, ни в настроении. Почти ничего. Только в голосе Аканиши добавилось беспечности. И волосы он поправил каким-то нервным резким движением.
На такие мелочи можно было бы не обращать внимания. Только Каме всегда обращал. Автоматически.
Джин смотрел прямо перед собой, чтобы не видеть, как на дне прищуренных карих глаз разгорается раздражение. Джин не хотел и не видел. Но чувствовал.
Поэтому во внезапной тишине особенно ясно и чётко прозвучали слова Каме:
-Аканиши, расписание и дорогу и не угадывают. Их нужно знать. Причём заранее, - из голоса Казуи исчезли мягкость и его обычная чуть отстранённая теплота. Зато появилось усталое раздражение.
-Да ты сам сказал, что знаешь этот путь как свои пять пальцев, а если бы даже не знал, то, цитирую, к Вегасу-то дорогу нам покажет каждый ребёнок, - Казуя сложил руки на груди, - может и покажет, только есть одна загвоздка: в пустыне детей нет.
Джин чуть повернул к Каме голову и закусил губу. Впервые за долгое время у него не нашлось что ответить. Слова просто исчезли: так, будто Аканиши внезапно позабыл японский язык.
Впрочем, даже если бы они нашлись... Фразы и предложения не могли помочь. Внезапно это стало ясно Джину с пугающей отчётливостью, и у него по спине невольно побежали мурашки. Такого с ним не случалось. Именно из-за той старательности, с которой Аканиши только что привычно нагромождал многочисленные доводы, эта словесная махина теперь стеной возвышалась между пассажирским и водительским креслом.
"А ведь всегда помогало", - с тоской подумал Джин. - "Почему с Каме вечно не так? Почему он единственный, кто не поддаётся? Именно он?"
Удручённый вид Джина ещё больше распалил возмущение Каме: "Неужели он думает, что я поддамся на его жалкие потуги изобразить всеми обделённого бедолагу?! Да за кого он меня принимает?" Казуя продолжил:
-И ещё. Меня действительно бесит то, что ты считаешь нормальным и достаточным вот так ни с того ни с сего заявлять: вы как хотите, а мы с Каме приедем на машине на 2 дня раньше. И это без моего согласия! С какой это радости Аканиши-сан решил, что если едет он, то еду и я? Я вообще не понимаю, зачем ты меня сюда потащил. И с чего это ты думал, что мне понравится эта поездка и твоё назойливое общество?
С каждой фразой Каме распалялся всё больше. Многочисленные "ты" и "я" звучали хлёстко и сердито, будто пощёчины. К концу монолога в голосе звенели только холодная злость и уже не прикрытое ничем желание уколоть побольнее.
Казуя так разошёлся, он даже не заметил, что достиг своего. Уколол. И побольнее. Джин молчал, сосредоточенно рассматривая пустую дорогу перед собой. Рассматривая так, будто малейший поворот головы вправо грозит ему неминуемой дорожной аварией.
"А ведь я никогда не жалею о своих словах, - с неожиданной беспомощностью подумал Каме, - Я просто не говорю ничего такого, о чём можно жалеть. Точнее, не говорил. Почему с Джином всё не так? И почему именно эти мои глупые бездумные слова так важны?"
Джин молчал. Да, ему действительно хотелось, и ещё как хотелось, хорошенько встряхнуть Казую за плечи и потребовать, чтобы тот немедленно взял свои слова обратно. Чтобы признался, что всё это неправда. Ведь это была неправда, да? Это не могла быть правда. Но Джин знал Каме слишком хорошо, чтобы сейчас не чувствовать тупую ноющую боль. Он знал, что Каме никогда не жалеет о своих словах.
А рядом с ним сейчас сидел какой-то странно чужой, незнакомый Каме.
И этот Каме мучительно искал предложение, фразу или хотя бы слово, которое могло хотя бы чем-то заполнить пыльную и душную тишину машины.
Но не находил.
А потом Джин немного глухим, немного ломким голосом сказал:
-Мне нужно закурить.
Механическими движениями Аканиши остановил машину, вышел из неё и, прислонившись к задней дверце, потянул из кармана сигареты и зажигалку.
Несколько мгновений Каме сидел неподвижно, изучая в зеркале своё отражение.
Да, это была правда: он действительно знал, как можно ранить Джина, пробиться сквозь стену невозмутимой самоуверенности. Наверное, даже только он один знал. И всегда считал, что именно поэтому Аканиши очень повезло. Ведь уязвимую сторону Джина надёжно охраняет, его, Каменашевская, практически фирменная рассудительность и спокойная сдержанность.
"Только куда они делись?" мрачно подумал Каме.
Впрочем он тут же себя одёрнул: "В конце-концов, Джин уже не маленький, пора бы ему быть ответственней".
Взгляд Казуи упал на приборную доску.
Через пару мгновений он уже вылезал из машины.
-У нас заканчивается бензин, - сказал Каме и пристально посмотрел на Джина.
Аканиши поднял голову, глубоко вдохнул воздух, будто давно ждал этого, а потом торопливо заговорил:
-Мне нужно сказать тебе кое-что. Я не должен был тебя сюда тащить. Я.... Прости. Дурак. Кучу времени мучил тебя бредом, а сказать хотел всего одно. Не хочу, чтобы так получалось. И да, - Джин почесал затылок отчаянным быстрым жестом, - ты прав, тебе нужно было ехать со всеми. С чего я решил, что эта поездка будет весёлой....
Не закончив фразу, Джин неловко замолчал.
Каме стоял напротив, всё ещё в упор наблюдая, как Джин, опуская ресницы, нервно перебрасывает между пальцев так и не зажжённую сигарету.
Он не ожидал этого.
Прислушавшись к себе, Каменаши с удивлением обнаружил, что раздражение и злость исчезли безвозвратно, уступая место растерянности.
Казуя никогда не отличался подобными странными настроенческими перепадами, однако же последнее время они явно перестали быть редкостью. И Каме знал, что причина их сейчас мрачно комкает сигарету прямо перед его носом.
Да, на Джина невозможно было не сердиться, точно также, как на него невозможно было сердиться долго.
Однако главная сложность ситуации была вовсе не в отсутствии бензина, карты или адекватного ответа на вопрос, куда же они всё-таки едут. А в нескольких злых предложениях некоего дурака по имени Каменаши Казуя, который так и не научился контролировать свои мысли.
Со вздохом Каме признался сам себе, что его вина теперь совершенно равнозначна вине Джина.
Он подошёл на шаг ближе к всё также беспомощно молчащему Аканиши и задумчиво спокойно произнёс:
-Ну что ж, наконец-то ты всё осознал. Я очень этому рад.
Джин поднял глаза на Каме, настороженно стараясь понять, что тот имеет в виду.
-Но поделать я с тобой совершенно ничего не смогу. Не заставлять же светило японского шоу-бизнеса тащить меня до Лас-Вегаса на своих знаменитых закорках.
Тень улыбки тронула губы Джина, но всё та же потерянность притаилась в глазах. И он отвернулся.
-Какой же ты бака, - устало вздохнул Каме, - неужели ты всегда все мои слова будешь воспринимать настолько всерьёз.
И Каме быстро и обвиняюще уткнулся носом Аканиши прямо в ключицы.
От этого неожиданного жеста Джин вздрогнул.
Горячее дыхание Казуи защекотало кожу и окончательно вывело Аканиши из состояния странного отстранённого равнодушия.
Вздохнув, Джин обиженно подумал, что Казуя за столько лет мог бы и выучить, что именно ему действительно не нравится.
И тут он почувствовал, как Каме, словно прочитав мысли, улыбнулся, выдохнув ему в шею тёплый воздух.
Джин, будто в ответ, тоже легко улыбнулся и прижал Казую к себе крепче.
-Может быть я и бака, но зато моё назойливое общество всегда будет тебе нравиться, - самоуверенно заявил он.
Каме тихонько покачал головой, так аккуратно, чтобы Джину было всё также удобно обнимать его, улыбнулся ещё шире и ответил:
-Пожалуй. И всё же понятия не имею, за что только я тебя так люблю
-
-
05.07.2009 в 01:58Читала с улыбкой.
Джин легко занимал всё пространство, которое только могло стать его. Просто потому что иначе он бы не был Джином.
И ведь это действительно Джин!
Тебе нужно почаще писать,.
-
-
05.07.2009 в 02:19Ух здорово, как ты быстро прочитала
Спасибо, я правда старалась, чтобы получилось то, о чём ты говорила.
А то про Акаме никогда не писала
И действительно хотелось сделать тебе приятное за твою чудесную работу, да и просто так
Тебе нужно почаще писать,.
Ну, я обычно, как и этот фик, пишу для друзей
Так всегда приятнее
В общем, обращайся
-
-
05.07.2009 в 14:25Очень понравилось!!!
Ты прелесть!!!
))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
-
-
05.07.2009 в 14:45Просто ты чудовищно необъективна ко мне
-
-
05.07.2009 в 18:46-
-
05.07.2009 в 18:54*большие испуганные глаза*
ААААА, только не говори, что ты это читала!
-
-
06.07.2009 в 00:08так много хочется сказать хорошего, что слова путаются и исчезают прямо с языка куда то.. так просто, легко, мило. ...такие характеры, такой язык, такой стиль.. боже,Li~ тебе и вправду надо почаще нас радовать))
-
-
06.07.2009 в 00:56-
-
06.07.2009 в 03:24ты уже сказала
спасибо огромное